Он был странный человек –
Он за всё благодарил.
Свято верил в то, что всё вокруг от Бога.
Ктоб к нему не приходил, он его боготворил,
Потому что в Сердце каждом видел Бога.

Улыбался он цветам, людям, соснам и горам,
И не кто его не видел без улыбки.
Если рядом с ним стоишь,
Вдруг впадаешь в благость, в тишь.
И тебя уносят ангелы на небо.

Но однажды он сказал: «В сердце Бог моём живёт
Он меня дорогой праведной ведёт».
Что не надо, мол, ему ходить в церковь к пастору,
Потому что он и так рядом с Богом.

Сразу на него донос лёг на синее сукно,
В крепость тёмную его заточили.
И в сырой темнице той, заменив еду водой,
Рот, кривя в улыбке злой, говорили:

«Раз так любит Бог тебя, пусть накормит он любя.
Вот посмотрим мы тогда на тебя.
А в ответ он как всегда, всех вокруг благодарил,
Этот странный человек и улыбался.
К сердцу руку приложив, Бога он благодарил.
Он наверно ни чего не боялся.

Много месяцев прожил, тихо в камере один.
На одной гнилой воде без еды он.
И в глазок, за ним следя, удивлялись сторожа,
Как не странно, он опять улыбался.

На сыром полу сидел, в воду благостно глядел.
И чему – то, как всегда улыбался.
Мелкими глотками пил, Бога всё благодарил.
Всё шептал: «Спасибо, Господи, спасибо».

Он совсем не истощал, даже вроде краше стал,
Разве на одной воде так возможно!
Не иначе он давно знает зелья, колдовство,
И все в этом ещё больше утвердились.

Как–то раннею весной, ветер баловень шальной,
Семя хмеля зашвырнул в угол кельи.
Как не странно, но оно, почему - то проросло,
Белый слабенький росток появился.

Как смеялся арестант, над ростком молитвы пел,
И как прежде руку к сердцу прижимая.
Бога он благодарил и водой росток поил,
И росток так быстро рос, тянулся к свету.

Солнце только лишь на миг посещало келью их,
Но ростку и этого было много.
Как - то раз в прекрасный миг на свободу хмель проник,
Дотянувшись до окна, сквозь решётку.

Через месяц, через два, из тюремного окна.
Хмель закрыл собой всю мрачную стену.
Оживилась вся тюрьма, не такая уж она.
Стала строгою на вид как была.

Очень, очень захотел, тот, кто в камере сидел,
Посмотреть каким красивым вырос хмель.
Бога сильно он просил, чтоб Тот чудо сотворил.
Со двора бы дал ему увидеть хмель.

Утром ранним приговор огласил тюремный двор,
Мол, казнить давно пора колдуна.
Ну, а он на диву всем, всё на хмель на свой глядел,
Прижимая, руки к сердцу, улыбался.

И когда палач ему, впопыхах надел петлю,
Вдруг сказал он, обратившись к палачу:
«Жаль, что ты понять не смог,
В сердце каждом Бог живёт.
Он тебя за всё простит и всё поймёт».

Я Его в тебе люблю, а тебя благодарю,
Ты поможешь мне скорей придти к Нему.
Ветер зашуршал листвой над поникшей головой,
Будто бы сказать хотел, что - то хмель.